Когда закончится железная дорога (часть 2)

Испанские полурыцари привлекли в Америку католических монахов. Русские полуразбойники — «крапивное семя» московского приказного строя. Чья «марка» крепче — решить трудно. Думается обе — «в большом количестве — вещь нестерпимая», как отзывается гоголевский бурсак о «коротких кожаных канчуках».

Как Кортез и Пизарро завоевывали Мексику и Перу отнюдь не в интересах простора для приложения культурной энергии человека, а лишь в поисках легкого золота, так и наши добры молодцы, вроде Ермака Тимофеевича или Ерофея Павловича, тянулись к неведомым местам, томимые жаждою «объясачивания» аборигенов. Старая, грустная история!

Но, знаете ли что господа? Есть ведь повод питать определенные симпатии к этим прямолинейным старикам, к этим, быть может и алчным, но мужественным, сильным людям, упорство и энергия которых в наше слякотное время кажутся почти баснословными и не могут не вызывать некоторой зависти. Их век был не только суров, но почти свиреп. Припомним, какую школу прошли они дома, на московской Руси, как воеводские неправды загоняли их все далее и далее вглубь азиатского материка, на «новые земли», где они естественно спешили получить «реванш», обратившись из «управляемых» в «правящих». Припомним, что тот же самый Хабаров, прежде чем тронуться на Амур подвергся форменному ограблению у Киренги со стороны якутского воеводы Головина, отобравшего у него семьдесят десятин распаханной им землицы и весь скарб, нажитый торговлишкой с инородцами.

Припомним еще, что захват новых земель Ермаки и Хабаровы производили целиком за свой риск и страх, что московское правительство оказывало им поддержку всегда лишь по факту самого завоевания и тотчас же спешило в свою очередь алчной рукой дожать плоды их трудных походов полных смертельных опасностей и чудовищных лишений. Можно ли после всего этого винить смельчаков пионеров за их свирепые подвиги, если само правительство, в лице своих воевод типа Похабова, или его духовного внука, майора Навлуцкого не знало иной колонизационной политики, кроме «объясачиванья»? Но наконец, эта патетика потерпела поражение, когда разорив целую серию полудиким, кочевников средней Сибири, добралась до дауров, считавших себя китайско-подданными. Нерчинский договор (1689 год) отбросил Россию за Горбицу и Аргун и более чем на полтора столетия задержал наше поступательное движение к Тихому океану.

После сорокалетнего владения верховьями Амура Россия отступила перед Китаем, и только предприимчивость Муравьева подарила нам огромный край, по течению всей крупнейшей азиатской реки, с ее устьем. На этот раз, помимо того, что взгляды на задачи государственной экономики изменились, и московское крохоборство казалось уже младенчески наивным, «объясачивать» было некого, край оказался почти сплошной пустыней, но пустыней богатой и многообещающей. И вот, по истечении пятидесяти лет владения этим «парадизом» пришли, наконец, к счастливой мысли, что край пора колонизировать. Что ж, дело доброе! Лучше поздно, чем никогда, думали тогда многие.

Но представьте себе: несмотря на деятельность Амурской экспедиции камергера Гондатти, несмотря на то, что переселенческие землеустроительные партии не покладая рук работают над изысканиями по расширению земельного фонда Восточной Сибири и Приамурья, — общество взирало на их труды с глубоким, и едва ли совершенно беспочвенным скептицизмом. Да и сталинская индустриализация смогла за счет дармового труда заключенных построить грубые и вредные для природы промышленные кластеры, половина которых сейчас спокойно разваливается. А природа каждое лето растит траву, да косить ее некому, да если есть кому — приобретают производимые все в том же Китае газонокосилки ведущих мировых брендов. Эти хотя бы построили что-то в таком трудном регионе, когда построили — тогда и из Америки им руку протянули. Руку жмут обычно из уважения, а не только лишь по соседству…