Штраф за упущенную прибыль в советских колхозах

Советскую систему взаимоотношений производства с государством если и можно назвать разновидностью товарно-денежных отношений, то с определенной натяжкой. Но если для предприятий ВПК это было естественным (просто потому, что ни государство, ни производственники не знали, сколько, к примеру, стоит танк), то в сельском хозяйстве все было проще – известна конечная стоимость молока на колхозном рынке или в продуктовом магазине.

Однако в отношениях государства с сельхозпреприятими также отсутствовали четкие критерии, определяющие зависимость прибыли колхоза от количества и качества производимой продукции. Люди работали над выполнением спущенного плана, получали заработную плату, иногда премии, иногда профсоюзными путевками.

Иными словами, прямой зависимости между трудом и прибылью не было, следовательно, не существовало и такой проблемы, как ответственность за упущенную прибыль. Вернее, ответственность существовала, но за невыполнение плана поставок, плана, не имевшего в денежном выражении определенной цены. Но это на бумаге, а на деле некоторые руководители колхозов пытались штрафовать работников именно за упущенную прибыль.

Процитирую из журнала «Человек и Закон» середины семидесятых пару описанных прецедентов.

Правление колхоза имени Жданова Бродовского района (Львовская область) решило взыскать с доярок М. Горчаковской и Ю. Пасечник трехкратную стоимость молока, недополученного в связи с невыполнением ими своих обязанностей.

Приказом директора совхоза «Вашкинский» за прогулы с пастухов И. П. Бутырева, Ю. В. Попова, В. А. Должной взыскана стоимость недополученного молока в сумме 200 рублей.

В обоих случаях через вмешательство прокуратуры решения были отменены, поскольку они не соответствовали Трудовому законодательству СССР, но сами прецеденты примечательны. Если правление колхоза начисляло штрафы за упущенную прибыль, следовательно знало ее стоимость в денежном выражении? Тогда почему не существовало системы прямой зависимости между произведенным продуктом и количеством выплачиваемых денег? За вычетом технологических расходов колхоза, естественно.

Не знаю, насколько такая форма отношений производства с государством была принята во всех странах Варшавского Договора, но один из моих родственников, ездивший часто на конференции в Прагу (ныне Чехия), рассказывал мне в восьмидесятых, что чехословацкие крестьяне потому и поддержали восстание 1968 года, чтобы вернуть нормальные экономические взаимоотношения, при которых каждый производимый продукт должен иметь реальную стоимость в денежном выражении. Это понятно – в отличие от русских крестьян, чехи успели прочувствовать выгоду от нормального рыночного фермерства.