Письма Герхарда | Январская безработица

Мешок соседа справа раздулся мгновенно, он даже позвал санитарку: не лопнет, мол? Санитарка усмехнулась: не лопнет. Ручку сжимайте, сжимайте.

Мой мешочек хоть и распрямился, однако плоскости не терял, и я с тоской размышлял, что это надолго, что это вообще никогда не кончится, что зря я всё это затеял, что лоб уже покрылся испариной, что руку сжимать больно, что иголки одноразовые, что не хватало ещё свалиться на пол; что видела бы меня Лёгкая такая… воздушная… Платье зелёное, до колена. Пахнет от неё хорошо — "Kenzo", к примеру, пахнет… И на левой руке — кольцо с рубиновым камнем, небольшое, и она его крутит, крутит на пальце… Смотрит на меня — и крутит. Вот глупая. Откуда у неё это кольцо?.. теперь — на полу поликлиники, в окружении золотозубых дородных женщин и опутанных паутиной наколок мужчин, что главное — не смотреть на тёмный, не желающий раздуваться полупрозрачный мешочек, что тысячи, сотни тысяч уже это делали — и ничего, что чтение слова "Бирюза" не отвлекает ни капельки, что зря не завтракал, что давление в норме, что это точно не кончится никогда, что какой же счастливый мужик справа, хоть здесь его весу можно позавидовать, там этой крови не один бидон наберётся — да где же он? Его нет, нет…

В этот момент санитарка ловко перевязала трубочку, разрезала её пополам, немного подождала, пока в пробирку натечёт густая жидкость. Вторая крепко крест-накрест перетянула руку бинтом, зачем-то сняла мои очки и неожиданно участливо спросила, не плохо ли мне.

Я сказал, что всё хорошо и взглянул напоследок на мешочек. Он немного потолстел, но до соседского явно не дотягивал. Зато цвет был приятнее: темнее и насыщенней, saturation где-то +20.

Кому-то сказал "Спасибо" и пошёл за деньгами.