Письма Герхарда | О. (V)

Когда ты бежишь ранним утром по совершенно пустой улице – это очень весело. Когда ты бежишь, забывается всё. Есть только пыльная дорога, покрытая росой трава, небо, да ещё вот что: топот. Ты можешь грохотать всей ступнёй приблизительно так:

Дуф! Дуф! Дуф! Дуф!

Можно перейти на цыпочки, тогда выйдет, как в балете:

Тюк-тюк-тюк-тюк.

Если к этим звукам примешивается что-то постороннее, нужно быть настороже: возможно, кто-то гонится за тобой. Пару раз я слышу такой стук, будто от железных копыт, но я не придаю этому постороннему звуку значения. Просто прибавляю шагу, и всё.

В третий раз я не успеваю ничего сообразить.
Кто-то ловко бьёт меня в бок, я опрокидываюсь ничком на траву.
Когда я прихожу в себя, вижу, что наступил вечер. Я встаю и бреду в сторону реки. По дороге я собираю сухие ветки, чтобы разжечь костёр. Зачем им мои старые синие кроссовки, недоумеваю я.
Кто-то произносит:
— Ты знаешь.

Голос поразительно знакомый, но я для верности переспрашиваю:
— Старые китайские кроссовки с тремя полосками? Не представляю себе, ЧТО в них такого ценного.

— Не фиг носиться туда-сюда. Ишь, Сергей Бубка выискался.
— Бубка – прыгун с шестом, — слабо возражаю я.
— Вот-вот, – смеётся голос. – Вот-вот.