Письма Герхарда | Асса

Вот ты только не смейся. Ты не смейся, а я тогда сосредоточусь, и память напряжётся, и всё, и всё.
Я тебя увидел… Нет, не вспомню. Впрочем, несущественно, ведь всё равно ты была — недоступна.
Во-первых, ты была, красива — божественно красива, той красотой красива, которая прекрасно выходит в американском кинематографе. Катрин Денёв, вот. Или другая — я фамилии путаю. Красивая, породистая женщина.

Во-вторых — несомненная загадка: я не знал даже, чем тебя можно заинтересовать в мире твоём. Тайком в зеркало взгляд кидал, и всё в себе отвратительным казалось, всё решительно, даже и то, чем гордился. Эх, студент… Что сказать, хоть и случай выпадет, думал я, она всё уже слыхала, всякое-то умное, и анекдотам моим она не улыбнётся, и музыка ей нравится — Моцарт, и этот, в шляпе ещё…
В-третьих… В третьих числах ноября хх-го года, если я верно помню, случай-то и выпал.
Ты пришла с Офицером, а я лишь на минуту остался рядом. Глаза встретились, улыбнулась — ой!

Ты помнишь ли тот разговор? Я только глаза помню. Коричневые твои глаза. Порода, что и говорить-то. Ещё вот что кинематографического было: в полчаса вместилось — всё.
Он вернулся, мне и идти. Один глаз твой только из-за двери и виден, ресница меееедленно опускается, щелчок замка. Всё, всё как-то неправильно было! мысли предерзкие — а как верно поступить, я и не знал. Сердце только: бум… бум… И водка не берёт.

Сидел, зная, что ты там теперь, Ш. — напротив. Он тогда новое, непривычное видение Соловьёва в массы нёс.
— Неправильно он поступил. И Крымов тоже неправильно… а всё-таки правильно. Я б тоже убил. Не лезь… В чужую жизнь ведь! Найдёшь ещё, что, девок мало? А у Крымова — любовь. Тоже… Из Орла ведь она, а! Родит земля! Что, не согласен? Не согласен?
Я невежливо качал головой. Горбулин менял третью струну. Ара с Мурёнком играли в карты.

И вот только сегодня понял: это мы тогда другой эпилог «Ассы» играли.