Письма Герхарда | 1899-1979.

На Троицу ходили за грибами, а по пути заглянули на кладбище. Ну, и как не заглянуть: всё равно сквозь него идти. Потом: от дома 200 метров, куда ни взгляни — на него наткнёшься.
Ходил и всё то удивлялся: много как знакомых лиц, фамилии — привычные. Одноклассники, родители одноклассников, бывший клубный баянист; Мереха — почему-то в военной форме, Серёжка Мягков, рядом братик его — все, все лежат, никто пока не встал. Некоторые очень удивили — я их в живых числил, а они уже тут, вот как.

Тот, что с моим именем и другой фамилией, говорит полушёпотом:
— Я в детстве очень этого кладбища боялся. И теперь неприятно. Не так, как в детстве, а всё же.
А я ему говорю:
— Странно. А я и в детстве не обращал на него внимания, а сейчас даже как-то спокойно стало, как погулял. Все свои, всех знаю. Хоть сейчас сюда. А чего Мереха в военной форме? Он же вроде просто утонул, не в армии?
— А так. Фотография красивая, наверное.

Я присмотрелся — и верно, красивая.

— А ты зачем ту могилу снял? Ты их знаешь разве?
— Теперь — знаю. Просто присмотрись — какая история! Слов не нужно, вот какая история. Ну, потом поймёшь. Пошли, что ли, по грибы?
— Ага, — говорит, — пошли.
И мы отправились к молоденьким берёзкам. По пути он разок вздохнул:
— Глупо так утонул… Мереха-то…
— Я знаю, — прервал его я, хотя, разумеется, не знал подробностей. — Я знаю.