Меня не спросят. И я не отвечу.

Щиголев… Щиголев… Знакомая фамилия-то.

А так вот и не вспомню — тот, не тот. Похоже, тот. В лицо человек 5 только и вспомню теперь.
Блин, кто ж мне тогда орал-то про «Ты здесь никто!»… Не, не Щиголев. Другой какой-то. Глянуть бы на него сейчас. За рюмочкой коньяка посидеть. Выслушать чужих новостей — поразиться, ужаснуться.
Не с ним ли тогда ездили ночью в Измалково, в кафе — за 30, что ли, км? Кафе — ого-го! Такое… Железнодорожное… Салат из помидор и водка, скользкие столы и пустые солонки, «Любе» и «Галь, я потом отдам!». Этот… как же… Солнцекараул, вот.

Полноватая хозяйка, поставив водку на стол, ушла в подсобку включать музыку.
Зазвучало тогда: «Моё имя стёршийся иероглиф… Мои одежды залатаны ветром…»
И мы подпевали — вышло, что все знают, как дальше: «Что несу я в зажатых ладонях…»
Серёжка ещё живой. Ленка, уже не моя. Щиголев, что ли — ещё старлей. Ещё пел второй — капитан, вроде, … Водила…
Я сижу тогда и думаю: во торкнуло! Водила-то точно не может знать слов. Он такой… Ну… Водила, вот.
Поёт! Громко поёт, что ты будешь делать!
Потом: хозяйка же видит: менты. Чего она «Пикник»-то врубила??? Было же — «Любе»!!!
Улыбается: «Уж я знаю, кому что поставить! Нравится?»
Так и осталось открыткой: Измалково, глушь, ночь, Пикник, менты. Падаю, вроде. Или не падаю. Я ведь должен был держаться. Или не должен.. Ерунда, должен! Обязан был! Наверняка я даже бодрился, раз должен был. Только обратной дороги не помню вовсе.

Пластинка поскрипывает… Пью за счёт Хозяйки Заведения. Даже не в счёт, а так… Вроде, без брудершафта, но уверенно не скажу. А из-за столика — «И, наверное, скоро, Мы вернёмся назад, Посмотри на меня ещё раз, Посмотри мне в глаза-а!»
Это у Пикника, конечно, больше для рифмы.

«В Краснозоренском районе федеральный судья пытался использовать на строительстве дома собственной жены принудительный детский труд, — пишет еженедельник «Орловские новости». — Ни жалобы родителей, ни санкции квалификационной коллегии судей не смущают служителя Фемиды новейшей генерации». Как пишет газета, судья Сергей Кутузов застал деревенских мальчишек в строящемся доме собственной жены. Мальчишки развлекались: катались на «тарзанке». «Без проволочек судья позвонил начальнику следственного отдела РОВД С. Щиголеву, — пишет газета. — Тот прибыл на служебном «УАЗике» с тремя милиционерами. Подростков посадили в машину, привезли к запертому по случаю выходного дня зданию районного суда, открыли его и ввели в кабинет Кутузова. В довершение всего вызвали родителей. И пошел суд да дело! Кутузов провозгласил: мол, дети занимались разрушением частного жилища, осыпали котлован, рушили кирпичные стены и за все за это вместе с родителями должны полдня отработать на доме — иначе инциденту будет дан ход и семьям придется оплатить моральный (!) ущерб. Испуганные сельские жители сочли меньшим злом отдать сыновей в маленькое рабство. Уже Вадик и Максимка забили несколько досок на оконных проемах, уже с лопатами наперевес полезли в котлован, когда в дом вбежала освободительница — бабушка Лариса. «Вылезай немедленно!» — прикрикнула она на сидевшего в яме внука, а судье на доходчивом и весьма образном языке строителей объяснила основные положения Конституции РФ». В середине лета областная квалификационная коллегия объявила не брезгующему подневольным детским трудом федеральному судье Кутузову выговор, тем не менее, он продолжает носить мантию. «Боже, храни Россию от этих новых судей», — восклицает газета.

Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/517797.html